Ресурсный центр по контролю над табаком
Tobacco control resource centre

Из предыдущих разговоров Элисс знала, что Кес собирается на днях уезжать, что теперь ее весьма радовало, так как он ей представлялся уже не очень приятным молодым человеком, особенно учитывая его поведение, с тех пор, когда он узнал, что разгонять его скуку Элисс не намерена.

А сама Элисс и ее родители тоже собирались на время покинуть курорт – они отправлялись посетить местные достопримечательности. Говорили, что эти сооружения – массивные подземные строения, все тайны которых никто еще и не разгадал – наследие прошлых цивилизаций, оставивших единственные вещественные свидетельства своего пребывания на этой планете – эти многочисленные сооружения, многие уже обветшавшие за тысячелетия и разрушенные, но все еще такие впечатляющие и таинственные. Впрочем, кто теперь мог сказать точно, остатки это нечеловеческих существ или творения сепаратистов из людей, когда-то заселивших эту планету и некоторые другие планеты данного сектора и отделившиеся от всей остальной Вселенной?

Элисс, к тому моменту, когда туристы заполняли ховер, чтобы отправиться на эту экскурсию через всю планету, знала о достопримечательностях достаточно много, она когда-то о них читала в различных энциклопедиях и справочниках. Наверное, они не зря считались чудесами Моссера и заслуживали посещения, но вот этот визит все же был скорее похож на просмотр неудачной галакартины по уже прочитанной книге. Чудеса оставались на месте, но вот окружение… Кто-то постоянно лез в кадр, массовка набрана неорганизованная, действующая по своему усмотрению – это то, что Элисс подумала о самих достопримечательностях. А на многочисленных остановках на пути туда и обратно ее раздражало то же самое, что в течение всего этого путешествия на Моссер – табачный дым, испускаемый как туристами-попутчиками, так и моссерцами, оказавшимися рядом. Наверное, во всех остальных аспектах в проездке не было никаких проблем, и именно поэтому Элисс обращала внимание на этот раздражающий фактор.

Элисс восхищалась замечательной обстановкой, в которой она находилась, но, к несчастью, всегда обнаруживался кто-нибудь, услужливо готовый испортить ее времяпровождение. Их туристическая группа остановилась на второй завтрак в одной из многочисленных кафешек в плавучем городе на Море, центральном поселении Моссера. О чудесах этого поселения Элисс тоже немало слышала, и там на самом деле было на что посмотреть.. На темно-зеленой непрозрачной, словно масляной, воде, плавали ярко-зеленые водные растения, они выбивались из воды густой порослью, обвивая плавучие мостики, ведущие от приводнившегося ховера к кафе. Внутри загородки, ограждающей воду вокруг строения по периметру, обитали какие-то диковинные водоплавающие животные.

Изнутри плавучего кафе, плавно покачивающегося на волнах пролива, открывался вид на причудливые строения, пестрящие всеми цветами радуги.

Коротко эта картина могла быть охарактеризована словом «уют». Именно так Элисс чувствовала себя, когда она выбирала себе салаты и причудливые местные блюда, для которых было трудно придумать подходящее название. Выбор происходил под девизом «всего понемножку», и, казалось, можно было никуда не спешить и спокойно попробовать все предложенное разнообразие. Когда Элисс приблизилась к десерту, ее желание продолжать трапезу было неожиданно прервано клубами табачного дыма. Элисс закашлялась и испугалась, что ее сейчас стошнит. Дым исходил от закурившей после приема пищи соседки по столу, которая явно была туристкой с Юннексеса. Но вдруг, к удивлению Элисс, ей на помощь пришел другой участник путешествия.

- Мадам, не кажется ли Вам, что воспитанные люди все же спрашивают разрешения, прежде чем закурить в обществе, тем более за столом?

- Вы, кажется, уже закончили прием пищи, – отпарировала курильщица.

- Возможно, но это не имеет значения, поскольку есть люди, которые уже не могут больше принимать пищу из-за Вашего дыма. Я был бы Вам чрезвычайно признателен, если бы Вы удалились со своей сигаретой, если Вам так уж невтерпеж покурить.

Курильщица стушевалась и слегка покраснела. Ее спутник, вероятно, супруг встал из-за стола, схватил ее за руку и сказал:

- Пойдем, пойдем отсюда. Вечно тебе надо курить, не только мне это не нравится...

И пара удалилась, оставляя за собой шлейф дыма. На последующих остановках Элисс обратила внимание, что мужчина в этой паре не курил, но это почти постоянно делала его жена. «Наверное, правду говорят, что у женщин зависимость от никотина оказывается более выраженной, чем у мужчин», - подумала Элисс.

Когда Элисс вернулась, то с радостью обнаружила, что Кес уехал, и в комнату по соседству заселились другие люди.

При первом же посещении пляжа Элисс увидела Дюжжона, который искал ее, чтобы возвратить прочитанную книгу. Оказывается, и его время отдыха на Моссере заканчивалось, и он уже собирался передавать книгу Элисс через администратора, если бы она сама не появилась в этот день.

Элисс были интересны его впечатления от прочтения, и она спросила:

- Как Вам книга? То есть, что в ней обратило на себя наибольшее внимание?

- Знаете, меня больше всего поразило, что от никотина на самом деле можно умереть, - признался Дюжжон.

- Но ведь существует общеизвестная истина, что капля никотина убивает пиктохлореллу, - напомнила Элисс.

- А на нашей планете говорят, что колеандра. Но это все так… примитивно, что ли. Это слишком общеизвестно, чтобы что-то означать. Просто слова. А здесь… намного убедительнее.

Неизвестно откуда примчался рыжий вихрь.

- Дюжжон, ты же обещал, что мы пойдем вместе нырять, - требовательно заявила Насси. – А ты все тут стоишь и болтаешь. – Потом обратила внимание на Элисс: - Здрасте, - вспомнила она, что нужно поздороваться. – Ну, пошли! Сегодня у нас последний день здесь, так что ты будешь делать то, что я сказала.

Насси тянула его за руку, и ему ничего другого не оставалось, кроме как передать книгу, которую он все еще держал в руках, Элисс и поплестись за Насси. Элисс улыбалась им вслед.

Долгим или коротким было время пребывания на Моссере, но оно завершилось, и наступил последний день, точнее, день отъезда. Он казался завершающим аккордом нескольких дней приятной расслабленности и новых ощущений от незнакомой планеты, пока Элисс и ее родители не оказались в космопорту. Это сооружение, не слишком порадовавшее путешественников в день их приезда, на этот раз оказалось почти зловещим. Как обычно в курортный сезон, в этот день множество пассажиров отправлялись трансгрессией на свои планеты. Но с направлением на Юннексес было почему-то хуже, чем с любым другим. В одной очереди оказались люди, которые должны были отправиться тремя разными трансгрессиями, и все они прибыли в космопорт к одному и тому же времени. Но никого из них не приглашали на посадку. Происходило что-то долгое, непонятное и изнуряющее. Несмотря на едва завершившийся отдых, через каких-нибудь пару часов неопределенного ожидания туристы в большинстве своем почувствовали невыносимую усталость.

Элисс попыталась прорваться в первые ряды тех, кто осаждал ответственного за их трансгрессию работника космопорта, чтобы получить хоть какую-то информацию. Работник был не слишком расположен отвечать на вопросы туристов. Он предпочитал громко выкрикивать что-то на своем непонятном местном наречии, обращаясь к своим коллегам. А потом достал сигарету и закурил. Это произошло точно под знаком, запрещающим курение, и Элисс решила воспротивиться такому нарушению:

- Пожалуйста, обратите внимание, что здесь запрещено курить, – произнесла она на общепринятом межглобальном языке. – Вот здесь даже знак, прямо у Вас над головой, между прочим, в том числе и на вашем местном языке, на котором Вы, наверное, разговариваете.

- А, это? – лениво поднял голову нарушитель порядка. – Это не для меня. Я здесь работаю.

И, показывая всем своим видом, что Элисс ему чрезвычайно мешает, работник космопорта положил дымящуюся сигарету рядом с документами по Юннексовской трансгрессии, приподнялся на цыпочках и в очередной раз что-то выкрикнул своим коллегам. Элисс стояла совсем рядом, и дым сигареты уже начал обволакивать ее лицо. Она попыталась помахать руками вокруг лица, но, поскольку со всех сторон ее окружали люди, чистому воздуху было просто неоткуда поступить. Так что она, предварительно оглянувшись по сторонам, аккуратно взяла сигарету двумя пальцами и затушила ее. Через несколько секунд работник снова решил затянуться дымом и стал искать руками сигарету, а потом, не найдя ее, взглянул на то место, где прежде дымилась сигарета, и обнаружил затушенный окурок. Он лукаво посмотрел на Элисс, но больше ничего не сказал.

Очередь несколько раз перестраивали, отправляли то к одной стойке, то к другой, и вот, наконец, вся толпа переместилась в накопитель, дверь которого должна была открываться в трансгрессионный зал. Всем казалось, что вот уже все, и через несколько минут их ожидание завершится. Хотя неподалеку было несколько сидений, ими почти никто не воспользовался, поскольку всем хотелось быть как можно ближе к заветной двери. Когда в течение нескольких минут ничего не происходило, некоторые туристы попадали на ближайшие сидения. Другие же стали доставать сигареты и закуривать, нервно щелкая зажигалками и переминая сигареты в руках. Сначала Элисс попыталась сделать внушение мужчине, закурившему неподалеку от нее:

- Я Вас очень прошу, не курите в очереди, здесь осталось так мало воздуха.

- Конечно, конечно. Извините, – стушевался курильщик и отошел в сторону, прикрыв сигарету рукой.

Но как только Элисс вернулась на свое место и наклонилась, чтобы достать салфетку из стоявшей под ногами сумки, как ей в лицо попал другой поток дыма, исходивший уже от девушки, сидящей на ближайшем к Элисс кресле.

- Пожалуйста, покурите подальше от очереди. Здесь невозможно дышать, – уже менее душевно попросила Элисс. Девушка не стала ничего отвечать, просто повернулась в другую сторону и стала выдыхать свой дым не в сторону очереди, а в другую сторону.

Оглянувшись, Элисс обнаружила еще одного курильщика в двух шагах от себя. Теперь было совершенно непонятно, что делать.

- Да прекратите же вы курить, наконец!

- А здесь нет никаких запрещающих знаков. И пепельницы стоят. Вот, смотрите!

Курили уже везде, со всех сторон. Наверное, все, у кого были сигареты, увидев других курящих или почувствовав запах дыма, тут же вспоминали, что они же тоже могут покурить.

Было ли причиной этого поголовного курения особое стрессовое состояние из-за неопределенности перспективы покинуть этот космопорт, поскольку большинство курильщиков наивно считает, что курение помогает им снять стресс, или же причиной было просто ничего не деланье, неизвестно. Во всяком случае, Элисс отчетливо увидела, что большинство этих людей не курили бы, если бы не закурил кто-то первый из них. И, вероятно, ее воззвания в отношении этого первого курильщика могли бы оказаться более действенными. Если бы в этом накопителе были явные знаки, указывающие на то, что курение запрещено. Если бы тут и там не были расположены провокационные урны в виде пепельниц. Если бы персонал требовал соблюдения запрета.

На самом деле, подумала Элисс, для этого даже не обязательно везде выставлять специально предназначенных для отслеживания этого запрета должностных лиц. Можно использовать ход, который применяется во многих общественных местах, особенно транспортных вокзалах. Можно использовать аудио-пленку, которая, так или иначе, регулярно прокручивается и содержит информацию о рейсах и правилах поведения. На нее записывается также следующее сообщение: «В целях сохранения чистого воздуха в ограниченном пространстве космопорта курение запрещено во всех его помещениях (или во всех, кроме таких-то). Пассажиры, которые обнаруживают нарушение данного правила, могут обратиться к диспетчеру, полицейскому или кому-то другому». Это очень просто. У пассажиров, которые страдают от чужого табачного дыма, сразу появляется право и направление действия. Персоналу теперь даже не нужно предпринимать дополнительных действий. Все начинает регулироваться само собой.

Однако вместо таких объявлений, которые Элисс представила себе, с определенной периодичностью звучали объявления о том, что пассажиров Юннексесской трансгрессии просят срочно прибыть в накопитель, или что посадка уже начинается. И всякий раз после такого объявления толпа поднималась, каждый делал несколько шагов вперед, но дверь все не открывалась, и, в конце концов, разгоряченные и пропахшие табачным дымом туристы уплотнились до предела. А потом дверь все же открылась, и пассажиры радостно хлынули в трансгрессионный зал.